Летом 2021 года Олег Колимбет отправился в экспедицию в лесные деревни Брянской области, чтобы узнать, как здесь жили раньше и как живут теперь.
Автор: Олег Колимбет
г. Санкт-Петербург
Чухраи
После развала Советского Союза в России обезлюдели тысячи деревень. Для них даже придумали специальный статистический термин: «сельские населенные пункты без населения». Чухраи могла постигнуть та же участь. Но каким-то чудом эта глухая брянская деревня, окруженная со всех сторон лесом и болотами, в которой опустевших домов больше, чем жилых, продолжает жить. Уже давно не приезжает автолавка, сгнили колодцы, так и не провели газ — а она живет.
Этот старый дом в деревне Чухраи был построен в послевоенные годы из деревьев брянского леса. Теперь лес забирает его себе обратно.
Из коренных жителей деревни осталось только трое: Тоня-Почтарка, Настя Шаморная и
Василий-Баптист (в деревне было две основные фамилии — Пресняковы и Балахоновы — и у
местных жителей было принято давать друг другу уличные прозвища).
Антонина Ивановна на кухне у себя в доме в деревне Чухраи
Антонина Ивановна Балахонова с 1975-го по 2009-й проработала здесь почтальоном
(потому "почтарка"), и хоть затем дочери забирали ее жить к себе в город, спустя
несколько лет вернулась обратно в свой дом. «Тянуло сюда душою», — объясняет она.
Муж ее умер еще в далеком 81-м, все хозяйство ведет сама. От хозяйства правда осталось
всего ничего — куры и огород, да и от тех одно расстройство: то картошка подмерзнет, то
морковь погниет, то заяц всю капусту поест, то лиса курицу утащит.
Антонина Ивановна на своем огороде
Кровать в доме Антонины Ивановны стоит рядом с русской печью. В зимние холода она ее протапливает дважды в день — утром и вечером.
Бывший приемный пункт Суземского комбината бытового обслуживания населения в деревне Чухраи. «Село было большенное. У нас же тут был и сельсовет, и медпункт, и магазин, и колхоз. Держали коров, телят. Я поначалу телятницей работала», — вспоминает Антонина
Антонина Ивановна пишет записку для соседей Вадима и Ирины, в которой перечисляет, что ей купить: «Хлеб, батон, аскофен, анальгин».
Настя Шаморная (Анастасия Михайловна Преснякова) уже давно живет без паспорта. Старый советский она потеряла, а от нового долго отказывалась. Когда ее все же уговорили его оформить, кончилось это тем, что она сожгла его в печи, сказав, что ей ничего от государства не нужно. От пенсии отказалась тоже. Живет на то, что бог пошлет, чем люди помогут, что сама вырастит.
Анастасия Михайловна в деревне Чухраи возвращается к себе домой с капустной рассадой.
Внутри заброшенного дома в деревне Чухраи.
Про Василия Балахонова мне рассказывали еще до того, как я впервые его увидел. Например о том, что каждое воскресенье он ездит в районный центр Суземку в церковь евангельских христиан-баптистов (за что его и прозвали «Вася-Баптист»). Но главное — что он делает вкуснейший мед, за которым приезжают даже из других деревень. Правда, когда мы с ним встретились (в доме у Антонины Ивановны), первое, что он мне сказал, это что меда нет: «Холод стоит, какой тебе мед? Пчел нет.» «Как нет, Василь? Я слышала - так летели, аж гудели» - вступила в разговор Антонина Ивановна. Но оказалось, что это были «чужие пчелы», не чухраевские.
Василий Балахонов прилаживает новую телевизионную антенну на крыше своего дома в деревне Чухраи.
Кроме трех коренных жителей деревни, есть в ней и новые лица. Шесть лет назад сюда из Москвы переехала жить Ирина Птицина. Много ли вы знаете людей, которые бросили обустроенную жизнь в большом городе ради жизни в глухой деревне? Ирина, бывший юрист, из таких. «Моя жизнь — это один сплошной проект», — говорит она. Родившись на Байкале, она признается, что ее всегда тянуло в заповедные места.
Ирина Птицына в созданном ей Доме-музее деревенского быта в Чухраях. «После
переезда из Москвы в лесную деревню я смогла позволить себе все, о чем мечтала: непосед кошек, собачек, реставрировать старый дом-музей с настоящей русской печкой, купаться в свежей реке, растить диких малышей и выпускать их в природу, гулять босиком по траве, завести пчелок и лакомиться своим медком. Мое счастье – это когда мечты становятся реальностью и нет нереализованных желаний, потому что ты сам творец своей реальности».
В одном из старых домов Ирина создала музей деревенского быта. Кроме того, она
организовала центр реабилитации диких животных «Лесной дом», а затем создала еще и
мастерскую «Лесная сказка» по производству натуральной косметики и декоративных
изделий из дерева. Благодаря всему этому, у Ирины, как и у других жителей деревни,
тоже появилось свое прозвище — «Лесная фея».
Уличная экспозиция старой деревенской обуви во дворе Дома-музея крестьянского быта, созданного Ириной.
Ирина со своей собакой Барбоской на навесном мосту через реку Неруссу, по которому можно попасть на заповедный кордон «Старое Ямное».
Смелиж
Соседней лесной деревне Смелиж в плане коммуникаций повезло больше, чем Чухраям — после многолетних обращений местных жителей во всевозможные инстанции, сюда, наконец, провели асфальтовую дорогу, а в 2012-м — и долгожданный газ. Во время войны Смелиж считался партизанской столицей, рядом с ним находился главный штаб объединенных партизанских отрядов брянских лесов, аэродром и госпиталь (сейчас там установлен мемориал, посвященный партизанам и летчикам). В 2015-м году деревня получила звание «Населенного пункта партизанской славы.»
Улица в деревне Смелиж. Несколько коров и лошадь пасутся вдоль дороги.
Текст и фото: Колимбет Олег
Но в остальном Смелиж постигла та же участь, что и Чухраи: после закрытия колхоза молодежь покинула эти места, поля заросли, закрылась школа-четырехлетка, а в 2015-м — и единственный магазин. Семнадцать лет в этом магазине проработала Екатерина Ивановна Гуторова.
Екатерина Ивановна у бывшего магазина в деревне Смелиж, в котором она работала продавцом с 1998 по 2015 год. Помимо своей деревни, она снабжала продуктами и соседние Чухраи: «Весной на машине было не проехать, ездили на тракторе понизу, в обход. Я складывала на телегу расфасованные продукты - и ехали. Так даже поверх телеги бывало заливало, такая вода была страшéнная».
Текст и фото: Колимбет Олег
Так же, как Антонина Ивановна в Чухраях, она — главный хранитель традиций этого места. Рано оставшись без мужа, она одна вырастила сына и дочь. И одна продолжает вести свое хозяйство, или как она говорит — «в одни руки».
Екатерина Ивановна открывает дверь во двор своего дома в деревне Смелиж.
Текст и фото: Колимбет Олег
Екатерина Ивановна выпускает своих кур на прогулку. Хозяйство у нее может и не такое большое, но хлопотное — огород, куры, кролики, корова и теленок. Раньше еще держала уток.
Текст и фото: Колимбет Олег
На этом фото бычонку Лысику исполнился 1 день. «Сначала была Милка, Милка родила Белку, Белка родила Майку, Майка родила Лыску, Лыска родила Лысика»
Текст и фото: Колимбет Олег
Разговаривая с Екатериной Ивановной, я узнал, что названия многих предметов в этих местах часто отличаются от общепринятых. При этом, некоторые из них в разных деревнях называются по-разному, даже в таких близких как Смелиж и Чухраи: «У нас схóдцы (или крыльцо), в Чухраях – гáнки; у нас прут, там —– дубéц». Тяпку в Смелиже называют капаницей, сарай — пуня (или пунька), коровий колокольчик — балабонка.
Летом у Екатерины Ивановны часто гостят внуки. На фото – внук Владислав в гараже.
Текст и фото: Колимбет Олег
Соседи Лариса Чернякова и ее сын Михаил в гостях у Екатерины Ивановны в деревне Смелиж. Михаил – самый молодой из постоянных жителей деревни, ему 34 года.
Текст и фото: Колимбет Олег
Как и в большинстве брянских деревень, церкви в Смелиже нет, поэтому местные жители соорудили небольшую отпевальную комнату (капличку) прямо на кладбище. Священник на похороны приезжает из Суземки
Текст и фото: Колимбет Олег
Тетрадный лист с текстом молитвы, найденный мной в заброшенном доме в Смелиже.
Текст и фото: Колимбет Олег
По словам Екатерины Ивановны, коренных жителей в деревне сейчас живет не больше 30- ти человек. Многие из них вернулись из дальних мест, таких как Сургут, Тында, Мурманск.
Единственная деревянная лодка на реке Кривой в деревне Смелиж принадлежит Ларисе Ивановне и ее мужу.
Текст и фото: Колимбет Олег
Лариса Ивановна Синявская вернулась в родную деревню из Хабаровска. Участок, на котором находится ее дом, примыкает прямо к реке, которую она очень любит и чувствует себя ее настоящей хозяйкой.
Реку – приток Неруссы – местные жители называют Кривой, хотя на картах этого названия не найдешь. Раньше Нерусса подходила к самой деревне, но за последние несколько десятилетий отодвинулась от нее больше, чем на километр.
Лариса Ивановна и Владик в лодке на реке Кривой в деревне Смелиж.
Текст и фото: Колимбет Олег
Щуренок в погоне за добычей на реке Кривой выпрыгнул на лист кувшинки.
Текст и фото: Колимбет Олег
Лариса Ивановна проверяет рыболовный садок, поставленный неизвестным рыбаком на реке Кривой.
Текст и фото: Колимбет Олег
Заповедник
Судьба Чухраев и Смелижа не уникальна, в соседних деревнях все то же самое: колхозные земли давно заросли, фермы разрушены, работа практически отсутствует. Рассчитывают ли местные жители на то, что когда-нибудь сюда вернется сельское хозяйство и животноводство? Нет, каждый из них полагается только сам на себя. Но несмотря на это, никакой безысходности в разговорах с ними не ощущается. Лес, река, богатый животный и растительный мир этих мест делают жизнь здесь самодостаточной. А после создания в 1987 году заповедника «Брянский лес» появилась перспектива экологического и туристического развития этой территории, и сейчас его посещают не только жители Брянской области, но и других регионов России.
Заместитель директора заповедника «Брянский лес» Екатерина Пилютина в созданном при ее непосредственном участии музее наличников. Наличники были собраны с опустевших и полуразрушенных домов деревень, которые окружают границы охранной зоны заповедника - как память об уходящем крестьянском быте и о людях, которые здесь жили раньше. Помимо Чухраев и Смелижа, это деревни Красная Слобода, Берёзовка (Чернь), Теребушка, Герасимовка и Ямное.
Текст и фото: Колимбет Олег
Лесная дорога из деревни Смелиж в деревню Чухраи.
Текст и фото: Колимбет Олег
Когда закатное солнце освещает окна брошенных чухраевских домов, кажется, что они ненадолго оживают.
Текст и фото: Колимбет Олег