К ДРУГИМ
СТАТЬЯМ
НА ГЛАВНУЮ

#ПРИВОЛЖСКИЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ОКРУГ

Тётушка Хани из Дагестана

Изучать стереотипы о жестоких горных людях я поехала в Дагестан. И встретила там тётушку Хани. Она работает учителем химии больше 25 лет и принимает заблудших туристов на ужины.

Недалеко от Гуниба практически на обрыве скалы раскинулось село Чох. Издалека кажется, что домики игрушечные и сейчас свалятся с обрыва. Когда-то здесь проходил Великий Шелковый путь. Исламская история села начинается еще в VIII веке. А есть еще, как минимум, тысячелетняя доисламская. Внутри бесконечные закоулки, дома близко расположены друг к другу, а некоторые улицы уровнем выше или ниже. Выходишь из дома, и сосед говорит сверху «Ас-саляму Алейкум», и его ноги прямо на уровне твоих глаз. На центральной площади бюст Сталина, а напротив плакат «Чохцы против террора». Рядом памятник Али Алиеву — советскому борцу вольного стиля.

Альфия Лапина
(Г.Казань)

Поделиться фото

В одном из самых нижних домов живет тетушка Хани, адыгейка по национальности. Она принимает (и обожает) туристов. Большими группами съезжаются к ней и имеют возможность насладиться национальной едой и райским видом из окна — на бесконечные горные хребты.

Альфия Лапина
(Г.Казань)

Поделиться фото

В школе я проработала 42 года учителем химии, «заслуженного» получила, но, увы, зарплата маленькая у нас. Дети? Да, у меня шикарные дети! Невестка с тремя внуками у меня тут постоянно. Сейчас уехала, потому что сын держит Уразу (мусульманский пост — прим. автора). Вечером, чтобы сухомятку не кушать, надо, чтобы жена рядом была. И еще три дочки у меня. Еще рыбку, моя лапонька?

— С хозяйством успеваете? И работаете?

— Эее (в переводе с адыгейского «да» — прим. автора), — хихикает она. — Три кошки, собака, 30 кур, две коровы, два теленка и одна телочка. И огород 30 соток, а еще вот виноград. Сама вино делаю. Когда нравится, все успеется. А, еще у меня ишак был, сдох! За 42 года четыре ишака поменяла. Сейчас мы ишака не хотим, а мини-трактор хотим. Чтобы сюда прямо подъезжать к дому. Работаю еще, причем с отдачей работаю, в моем возрасте это не такое частое явление.

Когда нравится, все успеется.

— О-бо-жаю! Я и тебя тоже люблю! Вот не поверишь! Есть же вот такая всепоглощающая любовь к людям! — торжественно взмахивает руками. — Я в Чох по распределению попала в 79-ом. Раньше часто домой летала. Да! На кукурузниках над горами летали раньше. Тогда летали, а сейчас в 21 веке — не летают, — смеется она. — Меня здесь все принимают за русскую. Мальчика, когда своего сватать пошла, мне сразу отказ дали: «Он кяфир». Это значит, что не мусульманин. Конечно, они были знакомы, мы же в 21 веке живем! Не-е-т! Что вы, у меня вон одной дочке 38, другой 36 — они не замужем. Не раз их сватали, и… не сложилось. Значит, не судьба. Я не переживаю абсолютно. А мой прадед был турецкий адыгейцем. Сюда приехал на заработки: нанялся там пастухом на 3 года. Это было еще в начале XIX века. Приехал с трехлетним сыном. Ему стало уже 6 лет, когда нужно было уезжать, а он сдружился с ребятами и те его спрятали. Прадед так и уехал без него. Деда воспитала абсолютно чужая семья. Бабуля моя, 18-летняя, на речку за водой пошла, он ее там увидел и украл. Тогда так можно было. И возвращаться нельзя было. Возвратилась — цена твоя упала до нуля. Поэтому она осталась и родила шестерых детей. Такие были времена: из Турции сюда ездили на заработки, а кто-то от страха перед русскими, наоборот, в Турцию уезжал. Целая национальность, убыхи, жившие между Абхазией и Адыгеей, все в Турцию уплыли, и ассимилировались там. Так и сейчас люди мотаются в поисках хорошей жизни. У Баграта Шинкубы (абхазский писатель, поэт, политик — прим. автора) есть книга «Последний из ушедших» — о тех временах.

Такие были времена: из Турции сюда ездили на заработки, а кто-то от страха перед русскими, наоборот, в Турцию уезжал. Так и сейчас люди мотаются в поисках хорошей жизни.

Хани замолкает, понимая, что заговорилась. Только что вглядываясь доверчиво нам в лица, она быстро отводит глаза в сторону и бежит наливать новый чай.

— Там, где люди, обязательно какие-то накладки! — продолжает она. — Обязательно! Но вот Чох... здесь никакой погони за деньгами нет. А зачем гнаться, если деньги всего мира в руках 12 человек? Эта погоня необоснованная. Безобразная. И неоправданная. Здесь людям достаточно хинкал (аварское блюдо из теста и баранины — прим. автора), мясо и все. Ты сделал человеку добро, спасибо тебе скажет и пойдет, но при этом ты не обязан. Видимо, это то, что в селении было изначально. Культ чохца, — гордо заявляет Хани, — предполагает стремление к знаниям. Самый престижный момент в оценке человека — это его знания. Там где знания, там культура.

Самый престижный момент в оценке человека для чохца — это его знания. Там где знания, там культура.

В течение десяти лет они переселялись на эту скалу. Для защиты стали строить впритык друг другу домики. Причем, перед этим построили канализацию.Тысячу лет назад.

— В этом селении, на самой верхотуре, был один род, остальные 11 были разбросаны по окрестностям, а из-за горы были набеги чародинцев — разбойничьего народа. А здесь золото, серебро, мяса, сколько хочешь, масло, молоко, сыр — все это брали. У них не было такой посевной площади, они жили на склоне: не делали террасы, а террасное земледелие здесь тысячелетия. В 1975 году были археологические раскопки. Нашли глиняный кувшин с пшеницей, видимо, хорошо закупорена. Посадили, а она проросла! Насколько эти люди умели выживать. Однажды сюда пришел арабский наместник Абу Муслим для того, чтобы агитировать язычников принять ислам. Обошел все 11 поселений, то есть 11 родов. И они решили объединиться. В течение десяти лет они переселялись на эту скалу. Для защиты стали строить впритык друг другу домики. Причем, перед этим построили канализацию! Тысячу лет назад! Одна до сих пор работает. Но, видимо, менталитет каждого рода не позволил им до конца объединиться. Сразу выделилась элита, средний слой и низкий. Есть легенда о девушке Меседо. Ее род жил наверху, где сосновый лес. А внизу маленькое такое место, где был дом бедного старика, с ним жил один-единственный сын. Он ходил под скалу и все время они переглядывались с Меседо, о чем-то переговаривались. Он попросил ее руки. Отец сказал: «Твой тукхум (некий союз родов в виду экономической, военной выгоды – прим. редакции) где, а мой тукхум – где? Мы не можем породниться». А девочка в один прекрасный день со скалы и скинулась. Место называется «Мисеильхе» — место Меседо.

Хани наливает чай с гвоздикой в стеклянные чашечки азербайджанского типа и велит нам пройти на балкон. Пока мы тонем в этом бескрайнем виде, Хани продолжает:

Альфия Лапина
(Г.Казань)

Поделиться фото

— Раньше у аварцев маленьких мальчиков отдавали в чужое село, чтобы закаливался характер. Потом, когда война с русскими началась, чохцы быстро сообразили, что война эта никчемная, бесперспективная. Еще раз повторяю, что у чохцев этот менталитет просто подкупает! К тому же, русские ничего плохого не несут в горы Дагестана. Зачем нужно с ними драться?

Альфия Лапина
(Г.Казань)

Поделиться фото

Я живу здесь ради сына, дому не даю развалиться, чтобы ему остался уголок. Могла бы уехала в Адыгею к сестрам, братьям. Но от них я уже как-то оторвалась. Первое время до 1988 года практически каждый год ездили с тремя детьми, потом заварушка эта горбачевская, Чеченская война там, все! — вскрикивает она. — В 1996-ом муж попал в аварию, поломал себе спину, и 13 лет был прикован к постели. Он был моей музой — я раньше писала стихи.

— Чай очень вкусный!

— Балдей, лапонька, балдей! В свое время я на XVII съезде ВЛКСМ была. Хорошие времена были. Тогда самый простой человек как я мог пробиться на съезд партии. Пойдемте, я вам еще ядра покажу! — За 24 года работы на огороде Хани нашла около 15 ядер разных размеров, оставшихся от сражений Кавказской войны.

Альфия Лапина
(Г.Казань)

Поделиться фото

Сильная и романтичная, очень живая тетушка Хани проводила нас до скалы, по которой можно найти трассу. Идти страшно, недосмотришь, зацепишься за ветку или камень, и упадешь. По другой такой же скале идет женщина с двумя ведрами. У горцев такая земля, скалистая, неровная, но своих горы не предают.

Понравилась работа? Голосуйте за неё лайком!

ПОНРАВИЛАСЬ РАБОТА? ПРОГОЛОСУЙТЕ ЗА НЕЕ!

По результатам ваших голосов мы определим лучшие материалы и пригласим победителей на Международный медиа-форум нового поколения «Диалог культур», который пройдет в Эрмитаже.

Поделитесь этим материалом с друзьями в соцсетях:

Хотите стать участником нашего конкурса? Присылайте свои истории о людях и коллективах из России в формате статьи, фоторепортажа или видео.

О КОНКУРСЕ

Лучшие материалы раздела

Вера Алексеевна

В разных уголках её дома расставлены тряпичные обереги: у каждого — своё определённое место. Только благополучницу ставят туда, куда душа велит. Кукла-колокольчик у двери весит-красуется: чтобы люди, которые на огонёк заглядывают, только добрые вести приносили.

Моя работа дает крылья

Валерия Минина — пилот в четвёртом поколении. Но в отличие от своего отца, деда и прадеда, которые были военными лётчиками, она управляет пассажирским самолётом Л-410 Второго Архангельского объединённого авиаотряда.

Девушка — огонь, искры летят…

Девяностолетний доктор

Екатерина Сумная — гордость городской больницы № 8 Челябинска. Это не лозунг из советской газеты, а чистая правда. Учиться к 90-летнему доктору наук и действующему рентгенологу мечтают попасть все местные врачи.

Что у мастера в голове?

«Ты живешь этим, ты дышишь этим, творчество становится образом твоей жизни», — рассказывает художник Александр Пилипенко. Про уникальное творчество «мастера» и о его необычных взглядах на жизнь.

Танцевальный ритм в тишине

Дмитрий Хлыбов — человек, который почти не слышит мир вокруг. Зато мир слышит его. Он является самым обычным челябинским деятелем искусства, открывшим себя публике: грому аплодисментов и морю заворожённых взглядов. Хотя кое-чем он всё же отличен от остальных танцоров. Дмитрий — инвалид по слуху.